Ты  - Кэролайн Кепнес

– Ты что, глухой, Джо?

– Сама знаешь, что нет.

Опять принимаешься орать. А разве я позволял себе повышать на тебя голос? Нет. Когда ты часами не отвечаешь на мои сообщения, я терплю и прощаю. Настала твоя очередь прощать. Черт возьми, да тут и прощать-то нечего: я просто взял у тебя несколько сувениров на память. Другая девушка на твоем месте была бы польщена, что такой надежный парень, как я (парень, который гораздо умнее большинства из твоего окружения), проявляет к ней неподдельный интерес, и поспешила бы извиниться за непрошеное вторжение в мою личную жизнь. Однако ты неблагодарная. Орешь и обзываешь меня «психованным собирателем чужих трусов».

Ничего, рано или поздно успокоишься. Я представляю, что ты – львица, а я – смотритель зоопарка, приставленный охранять клетку. Лишь бы мне не пришлось пускать в ход пистолет с транквилизатором (мой кулак). А пока мне остается стоять и ждать, когда зверь утихнет.

– И давно это продолжается?

– Не надо на меня орать.

– Давно? – спрашиваешь ты, понижая голос (хорошо, что ты меня слушаешься – возможно, еще есть надежда).

– Ты произвела на меня огромное впечатление при нашей встрече. Ты флиртовала, и у нас была связь. Я не хотел сразу обрушивать на тебя свою любовь. Я ждал.

– Вот как? – хмыкаешь ты, скрещивая на груди руки.

– А потом я узнал тебя еще лучше, – продолжаю я, чувствуя себя героем из «Принцессы-невесты», которому предстоит завоевать сердце прекрасной Робин Райт. – Я был покорен и очарован тобой, Бек. Я люблю тебя. В этой коробке нет ничего ужасного, поверь.

Ты глядишь на коробку, потом на меня. Я в растерянности. Настоящий смотритель знал бы, что делают в таких случаях. Я мечтал разобрать мою коллекцию вместе с тобой, чтобы ты поняла всю глубину моей страсти, крепость наших уз и преданность моей любви. Но сейчас не лучший момент: у тебя ПМС, ты напугана неожиданностью и бубнишь что-то про Пич.

– Сама посмотри, – предлагаю я, потому что назад дороги нет. Ты не можешь просто засунуть свои трусы обратно в коробку и уйти. Да, совсем не так я себе представлял этот момент… Тем не менее сейчас я должен сохранять дистанцию – ради блага зверя и для своей безопасности. Ты просишь дать нож, я мотаю головой. Осматриваешься в поисках острых предметов и своего телефона, однако все надежно убрано, Бек, я очень предусмотрительный. Тебе остается рвать скотч зубами.

Берешь «Книгу Бек» и принимаешься ее листать. Мне есть чем гордиться – я собрал там все самое важное: твои письма, твои рассказы, твои снимки, сделанные мной и переснятые с фотографий Пич, пряди волос, твой первый чек из книжного магазина, который свел нас вместе, и скриншот твоего твита, в котором ты шлешь к черту Бенджи. Ты потрясена и заворожена силой моей любви. Не веришь своим глазам и не в силах отнять ладонь от губ, когда перелистываешь страницы, достаешь свои лифчики, блейзер Бенджи, телефон Пич. Ты сразу узнала их и молча подняла на меня глаза. Я киваю. Да.

Солнце уже зашло. Коробка опустела.

– Можно мне стакан воды?

– Нет, Бек, нельзя.

И все начинается сначала. Только теперь к прошлым оскорблениям добавляются другие – убийца, преступник, лжец. Я сохраняю спокойствие. Смотритель должен быть собранным, когда зверь выходит из-под контроля. Ты налетаешь на меня, и приходится принимать меры. Ты такая крошечная, Бек, что я запросто хватаю оба твоих запястья одной рукой и валю тебя на диван. Бороться бесполезно. Ты сдаешься и обещаешь вести себя хорошо. Я отпускаю тебя и возвращаюсь на свой пост у двери.

И пока ты приходишь в себя, я начинаю припоминать твои грешки (хотел бы я быть выше этого, но пока, каюсь, слаб). Ты не всегда плотно прикрываешь дверь своего холодильника: дважды нам пришлось выкидывать все купленные продукты. Ты, как последняя шлюха, соблазняла женатого Ники. Ты завидуешь Блайт и даже не способна себе в этом признаться. Ты пытаешься возвращать в магазин ношеные вещи. И, что самое мерзкое, ты, хоть и называлась моей девушкой, позволяла себе не отвечать на мои звонки. Ты не всегда вовремя удаляешь волосы, и твои бедра часто бывают покрыты мелкими красными точками, которые неприятно колют мои гладкие чистые ноги.

Ты жуткая неряха, причем я имею в виду не творческий беспорядок на столе или хлебные крошки на полу. Ты часто оставляешь использованные тампоны в мусорном пакете и забываешь его выносить. В прошлом месяце у тебя целую неделю воняло менструальной кровью. Ты все еще мастурбируешь, хотя имеешь честь пользоваться моим великолепным членом. А шелковая блузка, что сейчас на тебе? Она блядская, Бек. Я заметил это еще утром, но, когда ты в абсолютношениях, на многое закрываешь глаза.

– Я ухожу, Джо.

– Ты не можешь уйти в таком состоянии, – говорю я спокойно (кто-то из нас двоих должен сохранять спокойствие). – Люди часто потом жалеют о том, что делают, находясь во власти эмоций.

Ты даже не пытаешься прорваться мимо меня. Поняла, что я сильнее. Осматриваешься по сторонам, как зверь, и бежишь в спальню – в мою спальню! – тянешься к полке – к моей полке! – и бросаешь в меня Дэна Брауна, которого сама же и подарила.

– Где мой телефон, Джо?

Я подобрал его на полу, когда зашел в квартиру. Пришла пора отвечать за свою безалаберность.

– Тебе не нужен телефон, Бек. Сядь на кровать.

– Ты больной выродок! Выродок! Выродок!

– Прекрати, Бек.

Из меня вышел бы отличный смотритель: я медленно приближаюсь к взбесившемуся зверю.

Ты в ярости. Ты заставляешь меня делать ужасные вещи: заламывать тебе руки, зажимать рот, придавливать коленом к постели – к нашей постели. Ты брыкаешься. Плюешься. Визжишь. Но, Бек, это не тот район, где соседи обращают внимание на такие мелочи. Никто не придет ко мне жаловаться на шум. Сейчас ты представляешь опасность для окружающих. Ты себя не контролируешь, и я нужен тебе как никогда.

– Если не прекратишь орать, сорвешь голос, как героиня в твоем любимом фильме.

– Извини, – бормочешь ты. Я не ослабляю хватку. Поднимаешь на меня глаза и заявляешь: – Джо, давай поговорим.

Не смеши, Бек. Я не стану с тобой ничего обсуждать, пока у тебя ПМС в полном разгаре. Совсем за идиота меня держишь?

Однако ты не унимаешься:

– Ну пожалуйста, Джо, прошу тебя.

Обожаю звук твоего голоса. Кстати, вот и № 10. У Бек красивый голос.

К сожалению, ты имела неосторожность плюнуть мне в лицо. И теперь я уже не люблю твои губы. Наступил самый тяжелый и неприятный момент в работе смотрителя, когда приходится спасать зверя от него же самого, от его дикой, необузданной, животной натуры. Я поднимаю тебя с нашей кровати, ты сопротивляешься. Брыкаешься. Кричишь. Кусаешься. Но твое крошечное, как у Натали Портман, тело – ничто по сравнению с моими мускулами. Я считаю до трех, давая тебе шанс угомониться. Ты не сдаешься, продолжаешь бесноваться. На счете «три» я беру твою головку в свои руки – прости – и бью об стену – прости. Тебе будет стыдно, когда ты придешь в себя и поймешь, на какие поступки вынудила меня.